Расскажу еще одном важном и почти мистическом моменте. В момент моего задержания в Минске оперативник МВД упомянул о моей жене, журналисте Елене Dead Head Боровской. У МВД были материалы оперативной разработки и на Лену тоже: мы работали вместе на той октябрьской акции, за которую меня арестовали. Разумеется, все 15 суток на Окрестина я думал о Лене: задержали ли ее уже, или вот-вот задержат? Когда по коридорам изолятора менты вели арестованных женщин, я пытался разглядеть через приоткрытую "кормушку", не идет ли по продолу и Лена тоже. Потом я получил передачку, увидел в ведомости ее фамилию – значит она на свободе! Но и это еще не о чем толком не говорило – могли задержать в любой день, хоть даже сразу после оформления передачки, прямо у входа на Окрестина.

И это напоминало мне другую историю – московскую, 2006 года. Тогда меня арестовывал СОБР прямо на парсобрании ныне запрещенной НБП. Оперативники называли и фамилию Лены – она, легенда партии, куратор наших акций прямого действия, тоже должна была быть арестована. По счастливой случайности ее не было на этом партсобрании. Недели в Бутырке тянулись в мыслях о том, арестована ли наша Dead Head. Черная весть об аресте Лены пришла ко мне в Бутырку через два месяца. Лена знала, что плен практически неизбежен, но осталась в Москве – продолжала свою работу, а также пыталась спасти разваливавшееся после моего ареста Московское отделение НБП.

И вот спустя 14 лет многое повторилось – Лена осталась в Минске, продолжила свою работу, зная об огромной угрозе. Но на сей раз боги благоволили нам в куда большей степени. Охваченный массовыми протестами, кипящий Минск – это не мертвая Москва, Dead Head ускользала между пальцев работающей на износ полицейской машины. Она побывала на практически всех протестных акциях, да еще и курировала связанные со мной правозащитные моменты. Встретила меня у ворот изолятора.

ОМОН, суды и электрошокеры. Репортаж Романа Попкова из минского изолятора на Окрестина

Роман Попков

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены