Полвека мы перекликались его словами. 
Скрепы, говорите? Да вот же они, в пароле и отзыве, ясном для любого русского человека.   
"Нормально, Григорий?"  Знаешь ответ – свой!  
А других-то общих паролей у нас почти и нету, он - и Высоцкий. И поверх обоих – Пушкин, мороз и солнце, день чудесный…   

Как это случилось с ним? Автор эстрадных сценок и монологов – отличный, но все-таки один из… -  вдруг садится и пишет крупными каракулями на листе бумаги про уходящую жизнь.
Какой перехват дыхания!  Как это смешно, и как нестерпимо грустно. 
"И не спросит мама: что ты ел сегодня, мой мальчик?"

Для меня он начался с этой вещи. С этой - и с эссе памяти учителя русского языка, где уже мощно и победительно звучала та жванецкая музыка речи, которую с тех пор не спутать ни с чем. 
Тогда и стало ясно: гений.  

Автор Райкина? Ну да, может написать и для Райкина.  Великолепный выступальщик, кладущий зал ничком? – еще как. Певец Одессы – конечно, но как до неба от расхожих "одесских" интонаций до "жванецкой" авторской мелодики...  
 
Просто – всего лишь – большой русский писатель, взявшийся невесть откуда и почти незаконно: с магнитофонных пленок, из эстрады. Демонстративно провинциальный, с этим портфелем и повадками, не чересчур образованный, поперек всех школ и правил.   Доказательство если не бытия божия, то – непостижимого космоса человеческой природы! 

Он ведь "писал рукой", по меткому замечанию Валерия Хаита. Словно с неба шло – прямо в руку!  Я однажды видел, как он пишет свои каракули и сам смеется потом, прочитав. Клянусь, он не очень понимал, откуда это взялось.
Да и какая разница.  
Его дар был больше него - он знал это и нежно берег его. Всякий и разный "по жизни", перед своим уникальным даром Жванецкий остался предельно честен, а все остальное, я думаю, и воспринималось им вполне размыто, - как фон на фотографии, не нуждающейся в фоне. Вот уж кто был "инструментом языка"! - формулировка Бродского подходит Жванецкому абсолютно… 

Второй - еще, наверное, не осмысленный нами до конца, - не взлет, но медленный подъем писателя Жванецкого начался вскоре после его шестидесятилетия.  Как бы на противоходе со славой. Те, кто ждали от увенчанного всеми лаврами сатирика новой "баржи" и "ликеро-водочного цеха", вынуждены были перейти на старые запасы. Лучшее из написанного "поздним" Михаилом Михайловичем не расходится на цитаты и не набирает миллионов просмотров на ютюбе…
 
"Само занятие сатирой выдает в человеке оптимиста", - писал Лец. Оптимизм закончился, ложечка шкрябала по дну. Печальный мудрец подводил итоги, по-жванецки тщательно и неповторимо расставляя слова на бумаге.  Музыка речи не оставляла его - слова продолжали приходить в руку прямо с неба. 

СМИ, сообщившие о смерти "сатирика Жванецкого", дружно выстрелили в то место, где птица пролетела четверть века назад. 

Смерть позволяет гению стряхнуть с себя ерунду пристрастий, раздражений и обстоятельств - и остаться среди нас тем, чем он и был на самом деле: музыкой, смехом, умом, нежностью, печалью, счастьем...     

"Спасибо судьбе за знакомство с ним, за личность, за истрепанные нервы его, за великий, чистый, острый русский язык - его язык, ставший нашим. И во веки веков. Аминь!"

Виктор Шендерович

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены