Во время первой постановки гоголевского "Ревизора" в тогда еще российском Туркестане в местной прессе пришлось объяснять содержимое пьесы.
Объяснили просто. Русский писатель Н. Гоголь показывает нравы русских чиновников. К сожалению, полностью воспроизвести цитату не смогу.
Скандал, выплеснувшийся из ФБК, может быть воспринят исключительно подобным образом.
Некоторая часть российской оппозиции, стремящаяся сохранить империю и воспринимающая эти намерения за благо, действует способами и приемами, соответствующими уровню развития этого общества, его культуры и понятными для него.
Хочу пояснить.
В начале войны, примерно в марте 2022 г., мне запомнилось эмоциональное, яркое и решительное выступление М. Ходорковского, в котором он обратился персонально к А. Чубайсу, А. Кудрину, М. Фридману с требованием воспользоваться их возможностями для прекращения войны. И угрожающе добавил: "Вы меня знаете".
Можно ли на основании этого что-то инкриминировать МБХ? Разумеется, нет.
Относительно недавно Л. Невзлин, наблюдая за очередным этапом скорее возни, чем войны компроматов, связанной с очередной попыткой объединения российской оппозиции, призвал ФБК не заниматься этим (вознёй), поскольку у всей российской оппозиции полно скелетов в каждом шкафу.
Можно ли на основании этого что-либо инкриминировать Л. Невзлину? Смешно.
Другой оппозиции, других нравов, другого народа, за влияние и симпатии которого они борются, не существует.
Но, как известно, попытка совместить московское с нижегородским нехороша. А при попытке совместить российское с нормальным в стране, где все — ничто, сразу в ничто превращает всё.
Во-первых, профессионализм превращается в дилетантизм.
При просмотре фильма сразу режет глаз, то, что люди, получившие информацию об угрозах жизни и здоровью, поехали на встречу с людьми из ФСБ в не самую демократическую страну. И это те, кто именует себя самыми профессиональными расследователями.
Такое проходит при сборе материалов о залоговых аукционах тридцатилетней давности, дворцах пятнадцатилетней давности и т.д. Там, где речь идет о коррупционных или финансовых преступлениях — это возможно.
А там, где речь идет об угрозе жизни, прежде всего обращаются в полицию, хотя бы для того, чтобы их доказательства были собраны и обрели процессуальную силу.
То, что ими представлено и что они сами не отрицают, — это недопустимые и недостоверные доказательства. Я уже не говорю о другом. Если бы они обратились в полицию, полиция произвела бы расследование и нашла основание для предъявления кому-либо обвинения, то именно это выглядело бы профессионально и весомо.
Более того.
При сегодняшних технических возможностях любые доказательства, связанные с предоставлением изображений или голосовых сообщений, полученные не в результате официальной оперативно-разыскной деятельности или иным законным способом, не вызывают доверия.
Для того, чтобы добрый человек профессор К. Сонин пришел в шок, этого вполне достаточно. Но даже для коллеги И. Эйдемана, связанного добрыми отношениями с семьей А. Навального, этого совершенно недостаточно. Тем более что и по фактам избиения Л. Волкова и супруги М. Миронова проводятся соответствующие расследования.
Соответственно, подобная самодеятельность может только вредить следствию или иметь целью направить его в "нужную сторону". Вопрос лишь в том, нужную кому?
Однако как полицейское, так и судебное расследование должно расследовать все обстоятельства дела, а не исходить из того, что ФБК — это моральный камертон, не желающий в силу этого объединяться с теми, кто по их мнению таковым не является.
Прежде всего речь идет о том, что нападение на жену М. Миронова или его имитация происходило именно в тот период, когда вся честная компания ФБК, разумеется руководствуясь самыми чистыми и благородными намерениями, занималась дискредитацией Кайи Каллас, которая на тот момент была одним из возможных кандидатов на должность Генсека НАТО и крайне не устраивала Кремль в этом качестве.
Могу напомнить только одно — М. Миронов после моей публикации почему-то в спешном порядке потребовал удалить свои блоги на сайте Каспаров.Ru, свидетельствовавшие о его знакомстве с офицером безопасности посольства России в Аргентине. Кроме того, что он был офицером службы внешней контрразведки СВР, он еще и был одним из фигурантов кокаинового скандала.
Во-вторых, репутация или остатки ее превращаются в токсичность. То, что представлено в виде расследования, представляет собой слив информации от каких-то решал, связанных с ФСБ.
И я, и многие коллеги неоднократно высказывали точку зрения, что многие расследования ФБК очень похожи на согласованные и дозированные сливы информации из российских властных структур.
Материалы про дворец попали на Запад в 2010 г. в результате бегства из России одного из инсайдеров проекта. В 2021 году никакой угрозы для Кремля они не представляли. А для популярности Навального и ФБК — да. Другое дело, что они не решили задачу, декларированную ФБК. Несмотря на количество просмотров, оно не только не подвигло на протесты, а в большей степени способствовало повышению престижа госслужбы.
То же самое можно сказать и о ряде других расследований.
Более того.
В прошлом году я лично обратился к Л. Волкову и М. Певчих в Праге с предложением связаться с чешскими властями и журналистами по поводу начала процесса конфискации имущества коррупционеров-"героев" их расследований. Это 13 квартир В. Ресина, квартиры В. Евстифеева и т.д. Казалось бы, насколько важно для репутации расследователей, если результаты их работы найдут процессуальное подтверждение в судах. Однако ни на какое сотрудничество с чешской стороной по этому вопросу они не пошли.
Материалы о коррупции в ВТБ и на космодроме "Восточный" их тоже не заинтересовали.
А свой ресурс в общении с чешскими властями был направлен исключительно на введение ограничений для семьи Обносова. Строго скоординировано с интересами российской власти, которой важно уменьшить коррупцию в ОПК и рост производства вооружений.
Репутация расследователей — это прежде всего независимость, а не сливы, заказы или наезды, тем более политические. В этом плане достаточно странно выглядит конфликт ФБК и бывших акционеров ЮКОСа.
Можно как угодно относиться к их поступкам 30-летней давности, тем более что, идентифицируя себя в правовом поле, любые сроки давности уже истекли.
Но именно акционеры ЮКОСа — единственные из крупного российского бизнеса, кто бросил вызов Путину, не стал его фронтменами. И они же единственные, кто в соответствии с принципом преюдиции имеют на руках документы, обладающие высшей юридической силой и подтверждающие законность происхождения их средств. Что крайне токсично для Кремля.
Почему, в таком случае, весь расследовательский пыл расходуется в этом абсолютно бесперспективном с правовой точки зрения направлении и не направлен на таких фронтменов Путина, как М. Фридман, Р. Абрамович и многих других?
И еще один очень важный месседж, важный для репутации. Это обвинения в русофобии. Ведь он из уст якобы оппозиционных политиков и расследователей звучит абсолютно в унисон с кремлевской пропагандой. Ровно как и общий культурный бэкграунд звучит очень созвучно в устах Путина и в речи Ю. Навальной.
Если мы не говорим об ответственности народа за происходящее, а это прежде всего ответственность за Русский Мир, то мы играем в унисон с Кремлем. Кремль может потерять Путина, но при этом мало что изменится. До тех пор пока идея Кремля, Москвы и т.д. не потеряет народ.
Непризнание или непонимание масштаба расчеловечивания российского населения — это не плюс, а существенный минус для репутации.
В-третьих, отсутствие критического мышления не позволяет сформировать собственную точку зрения.
А в среде людей, сформировавшихся в России, тем более важно не рассматривать это с предубеждением к той или другой стороне. В условиях аморального российского общества, отсутствия фактов и поиска Мессии в виде какого-нибудь Навального или Яшина это не позволяет анализировать ситуацию и приходить к выводу, сколь бы неприятен он ни был.
Я не хочу говорить о возможной прямой связи ФСБ и ФБК, но попытки представить ФБК жертвой провокации ФСБ выглядят еще менее убедительно, чем их нелепые обвинения.
А главный, неприятный вывод — это то, что и ФБК, и многие его оппоненты не хотят понять, что сегодня нужны не борьба с коррупцией, не борьба за единство рядов, а, как удачно выразился Виталий Портников, нужен Фонд Борьбы с Империей.
И, в-четвертых, довольно двусмысленно прозвучала фраза из уст М. Певчих о том, что Л. Невзлин якобы заказывал уголовные дела.
Прозвучавшая фамилия В. Гусинского звучит просто глупо, а сама постановка вопроса таким образом либо отражает уровень сознания, либо выражает обеспокоенность международной деятельностью прежде всего Л. Невзлина по поддержке Украины.
Или обеспокоенность ФБК в связи с вскрывшимися связями с банкирами из Пробизнесбанка.
И что-то мне подсказывает, что нынешний скандал может каким-то образом повлиять хотя бы на восприятие российской оппозиции на Западе и сформировать спрос именно на это.
